Название: Предзнаменование
Канон: «Джейн Эйр» Ш. Бронте
Автор: Morane
Бета: Kaisla
Размер: драббл, 774 слова
Персонажи: Джейн Эйр
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена
Рейтинг: G
Краткое содержание: накануне отъезда из Ловуда Джейн пытается узнать, что же ее ждет
Примечание/Предупреждения: цитата из поэмы Дж. Мильтона «Потерянный рай» приводится в переводе А. Штейнберга
читать дальшеЯ закрыла дверь своей комнатки и осталась в одиночестве. Мисс Грейс, учительница, делившая со мной комнату, еще не вернулась, и на несколько минут я была предоставлена самой себе. Разговор с Бесси о старых деньках в Гэйтсхэде немного отвлек меня от размышлений о моем будущем, сейчас же, в полумраке, освещаемом лишь одной свечой, волнение снова одолело меня. Я волновалась не о том, правильно ли поступаю, решившись вырваться из ограниченного, но знакомого до мелочей мирка Ловуда в другой, большой и еще неведомый мне мир, – в правильности своего шага я не сомневалась. Меня беспокоили неясные предчувствия, которые я не смогла бы облечь в слова, если бы меня попросили высказать их вслух. Вместе с тем мне хотелось верить, что судьба будет ко мне благосклонна и что на новом месте я смогу найти то, что утратила в Ловуде: добрых друзей и душевное спокойствие. Моя хозяйка, надеялась я, будет степенной доброжелательной женщиной, ничуть не похожей на гордую и заносчивую миссис Рид, а воспитанница – милой и послушной девочкой, с которой я подружусь и которую смогу научить всему, что знаю сама.
Ах, если бы можно было хоть краешком глаза заглянуть в завтрашний день и узнать, что меня ждет! Даже если окажется, что мои надежды на тихую жизнь и добрых хозяев напрасны, я буду знать это и буду готова к немилости судьбы. Разве нет способа узнать будущее? Мне достаточно было бы и туманного намека! В памяти моей тут же возникли несколько эпизодов, виденных мною еще когда я сама была ученицей: некоторые девочки, особы впечатлительные и экзальтированные, зимними вечерами рассказывали друг другу о гаданиях. Не о тех, что наболтает вам на ярмарке любая цыганка за мелкую монетку, а о таких, по которым можно самому узнать свое будущее. Я напрягла память посильнее, стараясь вспомнить подробно все, что говорили те ученицы. Для одного гадания нужна была свеча. Я оглянулась – от нашей оставался маленький огарок, можно использовать его, а мисс Грейс завтра возьмет у экономки другую. Кстати о мисс Грейс… она должна была вот-вот вернуться, и если бы застала меня за странными действиями со свечой, то не успокоилась бы, пока не удовлетворила свое любопытство. Мне же не хотелось никому рассказывать о своих сомнениях, и уж тем более я не желала выглядеть глупо в глазах других, как непременно выглядела бы, если бы призналась, что мне вздумалось погадать. Следовательно, нужно было выбрать что-то такое, что со стороны смотрелось бы совершенно невинно. Я улыбнулась, потому что вспомнила такой абсолютно незаметный для посторонних способ. Книга! Я погадаю по книге! Если мисс Грейс вернется и застанет меня с книгой в руках, это не вызовет ненужных вопросов и подозрений, книги я читаю в любую свободную минутку.
Я подошла к полке, зажмурилась и протянула руку, чтобы наугад вытащить томик. Книг у меня было совсем немного, некоторые из них я купила сама на свое скромное учительское жалованье, часть других подарила мне перед своим отъездом мисс Темпль. Одна из них волей провидения и оказалась сейчас у меня в руках. Одного взгляда на обложку хватило, чтобы душа моя затрепетала – я выбрала «Потерянный рай» Мильтона. Возможно, какой-нибудь ханжа и счел бы это неподобающим чтением для девушки, но я любила эту поэму и не раз перечитывала ее, наслаждаясь величественным старинным слогом, живописующим красоту небесных сфер, прелести утраченного людьми рая и козни мятежного духа, павшего архангела.
В любое другое время я была бы счастлива открыть эту книгу вновь, но сейчас, когда я мысленно вопрошала судьбу о своем будущем, она казалась грозным предзнаменованием. С колотящимся сердцем я раскрыла потрепанный томик и наугад ткнула пальцем в строчку.
Порой в сознанье Бога и людей
Зло проникает, но уходит прочь,
Отвергнутое, не чиня вреда,
Не запятнав, и это подает
Надежду мне, что страшного проступка,
Так испугавшего тебя во сне,
Ты наяву вовек не повторишь.
Я перечитала этот фрагмент трижды, пребывая в совершенном смятении. Мне понадобилось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы хоть как-то успокоиться. Гадание сулило мне тревожное будущее, но одновременно и внушало надежду. Значит, мне предстоит столкнуться с неким злом, которое, если и заденет меня, то не причинит мне большого вреда, не искалечит мою жизнь и душу. Что ж, на это стоило уповать. Я отложила книгу и присела на постель. Размышляя о том, что подобное предзнаменование любого заставило бы задуматься, а человека мнительного – и вовсе отказаться от своих планов, я все более укреплялась во мнении, что все же поступаю правильно. Как бы ни напугали меня мильтоновские строки, сулившие мне очередные испытания, они не могли заставить меня переменить решение. Я отправлюсь завтра в пока неизвестный мне Торнфилд, как и задумала, и буду осторожна, зная о возможной опасности. Никакие предсказания, никакое грозящее зло не вынудят меня отказаться от мысли о свободе и от права самой распоряжаться своей жизнью.
С этим решением я разделась, загасила свечу и, не дожидаясь своей соседки, улеглась спать. Назавтра меня ждала дорога.
А миди внезапно оказались... кроссовером с ГП. То есть второе миди я писать не планировала, но в комментах очень просили продолжение, и оно появилось.
Название: Джейн едет в школу
Канон: "Джейн Эйр"
Автор: Morane
Бета: Kaisla, ginnan
Размер: миди, 4 035 слов
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Персонажи: Джейн Эйр, мистер Ллойд, миссис Рид, Бесси, Элен Бернс, ОЖП.
Краткое содержание: Джейн покидает Гэйтсхэд, чтобы отправиться в школу.
Примечание: спойлер
читать дальшеВ замке со щелчком повернулся ключ, и я осталась одна в запертой комнате — той самой комнате! — отрезанная от остального мира. Прежде я не бывала в ней, но часто слышала от служанок, раз в неделю приходивших сюда прибраться, что от комнаты веет какой-то жутью и что у них мурашки бегут по коже и волосы встают дыбом. Однажды я слышала, как две служанки тайком шептались о призраке, обитавшем будто бы в этой комнате, но едва завидев меня, женщины замолчали, а потом и вовсе разошлись по своим делам. Если бы о таких разговорах узнала хозяйка, служанки тут же лишились бы места, и они, вероятно, боялись, как бы я не нажаловалась миссис Рид. Конечно, я не стала жаловаться, я ведь не Джорджиана, которая только и делает, что ябедничает матери по любому поводу. О болтовне служанок я вскоре забыла, но сейчас, сидя на низенькой софе прямо посреди красной комнаты, вспомнила снова.
В сумерках комната выглядела настолько зловеще, что легко было поверить, будто она служит обиталищем не одному, а целому сонму призраков. Мне казалось, что если сейчас я обернусь, то увижу его, глядящего на меня своим адским взором… и даже то, что это был бы призрак моего родного дяди, не успокаивало, а, напротив, страшило меня. Дядю я никогда не видела — он давно умер, хотя слуги, помнившие его, всегда говорили о нем как о хорошем и добром хозяине, я не была уверена, что его призрак, если он существует и правда обитает в этой комнате, будет так же добр. В страшных сказках, которые иногда рассказывала мне Бесси, призраки хватали людей и утаскивали их в преисподнюю, или люди падали замертво от страха, завидев призрака.
Я зажмурилась и зашептала молитву, надеясь, что это убережет меня от опасности. Мрачная атмосфера комнаты, а также холод, царивший в ней — камин здесь никогда не топили, — подтачивали мои и без того невеликие силы. Если поначалу я была взвинчена стычкой с Джоном Ридом, борьбой с Бесси и камеристкой Эббот, то сейчас моя ярость прошла, и страх начал овладевать мной, заставляя воображать ужасные вещи и дрожать от малейшего шороха. Я призвала на помощь все силы небесные и открыла глаза. Всматриваясь в темные углы, я убеждала себя, что там прячутся всего лишь тени, а их шевеление вызвано колыханием веток за окном, но несмотря на все убеждения мое бедное сердце замирало от страха. Справа от меня что-то мелькнуло и я, обернувшись, увидела перед собой нечто белое, движущееся. Не в силах пошевелиться, я смотрела, как это нечто приближается ко мне. Я чувствовала идущий от него могильный холод и потусторонний ужас, но не могла ни двинуться, ни закричать. Когда оно оказалось совсем близко, мне почудилось, что наклоняется надо мной, так, что я могла разглядеть в нем бледное, почти прозрачное лицо. Скованная ужасом, я не могла бы сказать, было ли это лицо моего дяди – я видела его на портрете, – или чье-то еще. Я ощутила на своем лбу его холодное дуновение и в этот же момент губы призрака зашевелились. Мне показалось, он произнес мое имя: «Джейн!». В эту минуту силы оставили меня, и я провалилась в забытье.
***
Очевидно, я пролежала без сознания в красной комнате довольно долго, потому что когда очнулась, обнаружила, что нахожусь в своей постели, а в окнах уже брезжит рассвет. Бесси охала и причитала надо мной, говоря, что у меня был припадок и что вот-вот прибудет лекарь. Он действительно появился через несколько минут, но это был не доктор, лечивший миссис Рид или ее детей, когда они хворали, а аптекарь мистер Ллойд, приглашаемый только для слуг. Очевидно, миссис Рид решила, что моя болезнь является не настолько серьезной, чтобы тратиться на хорошего доктора. Я очень удивилась бы, если бы она решила иначе. Видимо, кто-то уже рассказал ему, что со мной случилось, но он стал расспрашивать меня снова.
Когда я сказала мистеру Ллойду, что увидела призрак в комнате мистера Рида, Бесси зашикала на меня, видимо, боясь, что мои слова дойдут до миссис Рид. Мистер Ллойд же, напротив, внимательно посмотрел на меня и попросил еще раз описать, что я видела и слышала. Потом он немного помолчал, будто размышляя, и в конце концов обратился к Бесси с просьбой принести ему чашку горячего чая. Бесси вышла из детской, а мистер Ллойд снова повернулся ко мне:
— Ну-ка, мисс Эйр, скажите мне, только честно, как перед Богом на Страшном суде, вы ничего не выдумали в этой истории с призраком?
На мгновение я потеряла дар речи — неужели он тоже считает меня притворщицей и лгуньей? Но мистер Ллойд, впечатленный, вероятно, моим возмущенным видом, тихонько рассмеялся и сказал, не дожидаясь, пока я отвечу:
— Вижу, вижу, что не выдумали. А раз так… Приходилось ли вам видеть что-то подобное раньше, мисс Эйр?
Я отрицательно покачала головой.
— Хм, хм… Занятно… — и мистер Ллойд снова задумался.
Когда пришла Бесси с чаем, он накапал в чашку какое-то лекарство и велел мне выпить. Я отпила глоток и поморщилась — чай стал горьким.
Мистер Ллойд, меж тем, отозвал Бесси в сторону и о чем-то тихо с ней переговаривался. После он снова подошел ко мне, проследил, что в чашке не осталось ни капли чая, позволил Бесси забрать ее и сел рядом со мной.
— Я оставил вашей няне лекарство, мисс Эйр, и велел ей давать вам порцию каждый вечер перед сном. Думаю, к концу недели вы полностью поправитесь, так что я скажу вашей тетушке, что она может не волноваться за вас.
Я опустила глаза.
— Она не будет за меня волноваться, мистер Ллойд. Моя тетя не любит меня, и, наверное, она была бы рада, если бы я умерла вчера в той комнате.
— Как вы можете так говорить, мисс Эйр? Это очень неблагодарно. Ваша тетя заботится о вас, разве она делала бы это, если бы не любила вас?
— Она заботится обо мне только потому, что об этом ее просил мой дядя, который умер. Но она меня ненавидит, а ее сын, Джон, вечно только и ждет удобного момента, чтобы ударить меня. Вчера он кинул в меня книгой и разбил мне голову, а тетя даже не пожелала меня выслушать, сразу наказала. Разве так поступают с тем, кого любят? — я вновь разволновалась, рассказывая об этом мистеру Ллойду.
— Возможно… возможно ваш кузен просто пошутил? — неуверенно спросил меня аптекарь.
— Наверное, он считает это шуткой, только я не хочу, чтобы со мной так шутили! — выкрикнула я, сжимая кулаки. — Он толкает меня, ставит мне подножки, отбирает книги и обзывает нищенкой, и никто никогда не скажет слова в мою защиту, потому что он здесь хозяин, а я никто!
Словно вторя моим словам, позади мистера Ллойда вдруг распахнулось окно, и холодный октябрьский ветер ворвался в комнату. Мистер Ллойд немедленно вскочил и закрыл рамы, пока комната не выстыла, а потом посмотрел на меня долгим взглядом. Привлеченная шумом, в детскую зашла Бесси, и, услышав, что случилось, принялась укутывать меня одеялом. Мистер Ллойд, меж тем, снова сел на стул рядом с моей кроватью и взял меня за руку, успокаивая.
— Мисс Эйр, вы хотели бы уехать из Гейтсхэда?
Бесси всплеснула руками:
— Да что вы такое говорите, мистер Ллойд? — закудахтала она. — Да разве можно хотеть уехать из такой великолепной усадьбы?
Не слушая Бесси, я ответила:
— Если бы в мире было место, куда бы я могла уехать, я бы не раздумывала ни секунды.
Мистер Ллойд снова похлопал меня по руке, потом задумчиво поглядел на окно и проговорил:
— Что ж… возможно, такое место есть…
***
Недели через две, когда я уже совсем поправилась, мистер Ллойд заглянул снова. Он спросил меня, хорошо ли я себя чувствую и не повторялся ли припадок. Узнав, что я здорова, он улыбнулся и, присев рядом со мной на стул, спросил меня:
— Мисс Эйр, в прошлый раз вы сказали мне, что хотели бы уехать отсюда. Скажите, вы хотели бы поехать в школу?
Его вопрос оказался неожиданным — я никогда раньше не думала о школе. Постаравшись вспомнить все, что слышала о школе от окружавших меня людей, я задумалась. Школа — это действительно возможность покинуть ненавистный Гэйтсхэд. Но разве там не заставляют все время зубрить уроки и не наказывают? Если судить о школе по рассказам кузена Джона, то это отвратительное место. Но я не слишком уважала Джона, чтобы полностью доверять его словам. Скорее наоборот: если Джону так не нравится в школе, то, может быть, мне там понравится? Ведь там не будет его самого и его противных сестер. Я смогу многому научиться и не буду зависеть от милости миссис Рид. Может быть, школа — это как раз то, что мне нужно?
Я осторожно кивнула:
— Наверное, да. Я бы хотела. Но позволит ли мне миссис Рид?
— Я поговорю с ней об этом и постараюсь ее убедить. Тем более, что у меня на примете как раз есть подходящая для вас школа. Во всяком случае, я надеюсь, что вы им подойдете. Если ваша тетя не будет против, я напишу знакомой даме, одной из наставниц, и она приедет, чтобы познакомиться с вами.
Мистер Ллойд попрощался и вышел из детской. Спустя некоторое время прибежала Бесси, и вид у нее был крайне взволнованный. Она немедля напустилась на меня:
— Ах, мисс Джейн, нехорошая девочка! Неужели вы хотите нас покинуть? Неужели вам не нравится жить в этом красивом доме, и вы хотите отправиться куда-то за сотни миль и бросить свою бедную Бесси? А я-то думала, что вы хоть немного меня любите?
Я пропустила ее причитания мимо ушей, уцепившись за слово «покинуть».
— Так тетя разрешила мне поехать в школу?
Бесси кивнула.
— Мне сказала мисс Эббот, а ей — сама хозяйка. Она и сама уже думала отправить вас в школу, так что предложение мистера Ллойда пришлось очень кстати. Он обещал миссис, что напишет знакомым и попросит принять вас. Миссис, кажется, даже рада, что ее избавят от хлопот подыскивать вам школу.
«Еще бы», — подумала я. — «Конечно, она будет рада, что избавится от меня».
Однако прошло немало времени, прежде чем знакомая наставница мистера Ллойда навестила Гейтсхэд. Это случилось уже после рождественских праздников, почти на исходе зимы. Я сидела в детской и смотрела в окно, когда прибежала Бесси и потребовала, чтобы я вымыла руки и причесалась.
— Приехала дама из вашей будущей школы. Она такая важная — я мельком видела ее, пока она шла в гостиную. Сейчас она разговаривает с хозяйкой, и мне велели привести вас, мисс Джейн, так как дама хочет на вас взглянуть.
Мы с Бесси спустились вниз и она втолкнула меня в гостиную. Миссис Рид и ее гостья повернулись ко мне. Я во все глаза глядела на незнакомку. Она была, наверное, такой же высокой и дородной, как и миссис Рид, только волосы у нее были темные, а не светлые, как и глаза. Эти глаза пристально смотрели на меня, и я сделала книксен.
Миссис Рид велела мне подойти ближе и, обратившись к незнакомке, сказала:
— Это и есть Джейн Эйр, ваша будущая ученица.
— Сначала я должна убедиться, что ваша воспитанница нам подходит. Видите ли, как я уже объяснила вам в письме, наша школа не принимает всех подряд, у нас очень высокие требования.
Снова уставившись на меня, незнакомка спросила:
— Итак, мисс Джейн Эйр, вы действительно хотите учиться в школе?
— Да, мэм.
— И вы умеете читать и писать, не так ли?
— Да, мэм.
— Может быть, вы умеете что-то еще? — Мне показалось, что эти слова незнакомка произнесла как-то… по-особенному.
— Я знаю арифметику и еще немного географию…
— Вот как? Хм.. что ж, это может пригодиться. Сколько вам лет, мисс Джейн Эйр?
— Недавно исполнилось десять, мэм.
— Десять? Это маловато, обычно мы принимаем детей чуть постарше… впрочем, бывают исключения. Думаю, мы сможем все уладить с советом попечителей, — это она произнесла, обращаясь уже к миссис Рид. — Если вы не возражаете, я бы хотела немного поговорить с мисс Эйр с глазу на глаз.
Миссис Рид изумленно распахнула глаза. Очевидно, она не могла придумать, о чем можно со мной разговаривать.
— Это не займет много времени, — не замечая ее замешательства, продолжила дама. — Я должна убедиться, что мисс Эйр сможет учиться в нашей школе.
Недовольно поджав губы, миссис Рид вышла.
— Ну, теперь ответь мне еще на некоторые вопросы.
Я кивнула, показывая, что готова ответить хоть на тысячу вопросов.
— Ты давно живешь в этом доме?
— Почти всю свою жизнь, мэм. Меня привезли сюда еще совсем маленькой.
— Твоя тетя сказала, что ты рано осталась сиротой. Значит, родителей ты не помнишь?
— Нет, мэм.
— Что ты знаешь о них?
— Только то, что мама была сестрой мистера Рида, моего дяди. А отец был бедным пастором.
— И больше ничего?
— Нет, мэм.
— Что ж… если мистер Ллойд не ошибся, тебе могли и не рассказывать… А возможно, они и не знали, — задумчиво проговорила дама. Признаться, я ничего не поняла из этих слов.
— Скажи мне, Джейн – я ведь могу называть тебя Джейн, правда? – ты совершенно обычная девочка?
— Да, мэм.
— Ты уверена? Хорошо подумай, прежде чем ответить. Ты должна сказать мне правду, не бойся, я никому не расскажу о том, что услышу от тебя.
— Но мне нечего рассказывать, мэм. Я обычная. Хотя миссис Рид говорит, что я лгунья, но это неправда!
— И почему же она так говорит?
— Потому что она не верит мне, а верит Джону и Элизе, и Джорджиане. А они только и рады сваливать на меня свои проделки.
— Вот как? И какие же это проделки?
— Однажды Джон разбил чашку из фамильного фарфора, а миссис Рид сказал, что это я разбила. А я ее даже не трогала! Я стояла далеко, и даже не подходила к этой чашке. Но они все обвинили меня, и меня наказали. А Джорджиана жаловалась, что на прогулке я толкнула ее в лужу, и она упала и испачкала новое платье и пальто, хотя Бесси была с нами, и она видела, что я не делала этого, Джорджиана сама запнулась и плюхнулась в лужу!
— Может быть, может быть… — невпопад пробормотала дама. — Но все-таки нужно проверить. Подойди и сядь рядом. Вот, — из ридикюля она извлекла небольшую книжку, изрядно потрепанную. — Открой и прочти.
Я послушно взяла книгу из ее рук и раскрыла на первой странице. Книга оказалась сборником сказок.
— Жил-был на свете добрый старый волшебник. Колдовал он разумно и охотно и никогда не отказывал в помощи соседям… — бойко начала читать я, но не успела дочесть и абзаца, когда дама произнесла:
— Довольно! Что ж, все в порядке, Джейн. Мистер Ллойд в тебе не ошибся, и я рада, что ты скоро станешь нашей ученицей. Сейчас я все улажу с твоей тетей, а с тобой мы еще увидимся. Ах да, я ведь забыла сказать, как меня зовут. Я — Юстиния Равенскрофт, профессор и декан Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Ты будешь в ней учиться.
***
Следующие несколько недель я провела в сильнейшем волнении. То, что рассказала мне мисс — вернее, она просила называть ее профессор — Равенскрофт, не укладывалось у меня в голове. Прежде чем покинуть Гэйтсхэд, профессор еще немного поговорила со мной, рассказав о существовании волшебников и о моей будущей школе. Признаюсь, я не поверила ей поначалалу, но при этом никак не могла понять — если меня обманывают, то зачем? Ведь миссис Рид профессор ничего подобного не говорила, напротив, она строго-настрого наказала мне держать язык за зубами, потому что обычные люди — профессор назвала их простецами — не должны догадываться о волшебниках. Она оставила мне ту самую книжку со сказками, как оказалось, тоже волшебными, а еще обещала написать мистеру Ллойду и попросить его присматривать за мной. Конечно, он не мог появляться в Гэйтсхэде слишком часто, но, к моей удаче, весна выдалась холодная и затяжная, несколько слуг слегли с простудой, так что иногда мы с мистером Ллойдом все же виделись. Он тоже кое-что рассказал мне о таинственном Хогвартсе — оказалось, что и он волшебник! — и даже продемонстрировал несколько… я назвала бы это фокусами, а он — заклинаниями. Несмотря на все это я никак не могла поверить, что пройдет еще несколько месяцев, и я сама стану частью всего этого. В школу, сказал мистер Ллойд, мне предстоит отправиться в начале осени, когда начнутся занятия, и я пробуду там до следующего лета, а если миссис Рид не захочет, чтобы я приехала на каникулы, то и все лето. Еще он говорил, что мне нужно будет купить специальные книги и — я ушам не поверила! — волшебную палочку! Правда, воодушевление мое тут же угасло, едва я узнала, что за всем этим нужно ехать в Лондон. Миссис Рид ни за что не согласится покупать для меня что-то в Лондоне. Я поделилась своими сомнениями с мистером Ллойдом, и он утешил меня, сказав, что сообщит профессору Равенскрофт, и она обо всем позаботится.
Чем ближе подходило время моего отъезда, тем больше я волновалась, хотя и мистер Ллойд, и профессор Равенскрофт, приславшая мне письмо, где, помимо списка необходимых учебников и — подумать только! — ингредиентов для зелий, нашлась еще записочка со словами поддержки. Профессор писала, что обсудила с советом попечителей школы мою ситуацию, и они полностью поддержали ее решение не рассказывать миссис Рид правды о том, кто я такая. Еще она писала, что первого сентября я должна буду доехать до станции дилижансов в городе ***, что в сорока милях от Гэйтсхэда, а уже оттуда меня заберет школьный дилижанс.
Последние дни августа стали для меня пыткой — я не могла думать ни о чем другом, как только о предстоящей поездке. Почти все время я проводила в детской, так как ни моя тетя, ни кузены не изъявляли желания меня видеть. Меня это вполне устраивало, и я часами предавалась мечтам о том, что ждет меня впереди, если, конечно, Бесси не находила мне какое-нибудь занятие. Я заметила, что Бесси стала относиться ко мне намного добрее, она почти перестала ругать меня, а накануне моего отъезда, собирая мои немногочисленные пожитки, и вовсе расплакалась и стала упрекать меня, что я бессердечная девчонка, раз без малейшего сожаления оставляю ее. Я расплакалась в ответ, и мы долго сидели, обнявшись и обещая не забывать друг друга. Я вдруг поняла, что Бесси — единственный человек, к которому я была привязана в Гэйтсхэде, и что мне действительно жаль ее покидать.
— Вы ведь будете приезжать на каникулы, мисс Джейн? – в очередной раз всхлипывая, спросила у меня Бесси.
— Нет, Бесси, я буду проводить лето в школе. Миссис Рид недавно сказала мне, что это будет предпочтительней.
— Так что же, мы с вами больше никогда не увидимся, мисс Джейн?
— Кто знает, Бесси, может быть и так. Я ведь буду учиться целых семь лет, вдруг вы за это время тоже уедете отсюда?
— Но ведь вы хоть иногда сможете отправлять мне весточку?
— Думаю, что смогу. Обещаю, что не забуду про вас, Бесси.
Вечером она уложила меня спать намного раньше обычного, ведь наутро мне предстояло выехать очень рано, чтобы добраться до ***.
Никто из семейства Ридов не захотел попрощаться со мной, но я решила, что это к лучшему. Я не смогла бы притвориться, что опечалена расставанием, напротив, мне не терпелось покинуть этот роскошный, но нелюбимый мною особняк, который я не считала своим домом.
Несмотря на неприязнь ко мне, миссис Рид все же позволила мне воспользоваться ее каретой и кучером. Впрочем, она, вероятно, сделала это из боязни пересудов, чем из добросердечия. Бесси усадила меня в карету, закутала в шаль, перекрестила и закрыла дверцу. Карета тут же тронулась, и я с трудом подавила ликование. Когда мы миновали подъездную дорожку, и за нами закрылись ворота, я дала себе обещание никогда не вспоминать о Гэйтсхэде.
***
В карете я задремала и проснулась, когда солнце было уже высоко. Отогнув занавеску, я принялась смотреть в окно, на мелькавшие холмы и рощи, поля и деревни. Было около полудня, когда мы наконец-то прибыли в ***. Кучер довез меня до станции и сдал на руки мистеру Ллойду, который, как и обещал, встретил меня, чтобы посадить в дилижанс. До дилижанса оставалось еще полчаса, и мы зашли в местную гостиницу, чтобы освежиться и выпить чай, ведь позавтракала я очень рано, а путь мне предстоял еще неблизкий. Мистер Ллойд говорил, что школа Хогвартс находится в Шотландии, и я с ужасом думала, что мне предстоит провести в дороге не одни сутки, хотя мистер Ллойд и уверял, посмеиваясь, что я прибуду в школу намного раньше, чем думаю. Перекусив, мы снова вышли на станцию, и увидели, что нужный нам дилижанс уже прибыл. Он был запряжен четверкой гнедых, а его дверцу и задник украшал герб Хогвартса. Как объяснил мне мистер Ллойд, это дилижанс возил только учеников, поэтому он не имел мест на крыше. Внутри могло поместиться двенадцать человек, и я удивилась этому, потому что снаружи дилижанс выглядел гораздо меньше, чем изнутри.
— Это называется изменением пространства, — сказал мне мистер Ллойд. — Очень удобная штука. Когда-нибудь ты сама этому научишься.
Признаться, я до сих пор не могла окончательно поверить в существование магии и, главное, в свою колдовскую сущность. Как-то я даже спросила у мистера Ллойда, почему, если я волшебница, я могу ходить в церковь и меня не поражает гнев Господень? Он тогда долго смеялся и ответил, что гнева Господня я могу не опасаться, если, конечно, не буду совершать дурных поступков.
Сейчас я, кажется, наконец-то убедилась, что все происходящее со мной, — не выдумка, не сон и не горячечный бред. Я, Джейн Эйр, бедная сирота и я волшебница. От неожиданно нахлынувшего счастья я засмеялась.
— Смотри-ка, — между тем сказал мистер Ллойд. — У тебя будет попутчица.
И правда, возле дилижанса стояла девочка в темном плаще с капюшоном. Кучер укладывал ее столь же скромный, как и мой, багаж.
— Ну вот, тебе будет не скучно в дороге, — улыбнулся мистер Ллойд. — Поболтаете, расспросишь ее о Хогвартсе. Она выглядит старше тебя, наверняка, учится уже не первый год. Что ж, счастливой дороги, Джейн Эйр, да смотри не высовывайся из окна, когда тронетесь. Вряд ли ты сможешь полюбоваться пейзажами.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что лететь вы будете слишком высоко.
— Лететь? — я решила, что ослышалась.
— Конечно, лететь, иначе вы до Хогвартса и за неделю не доберетесь. Эти лошадки только кажутся обычными, на самом деле это вовсе не лошади, а фестралы, просто на них наложены чары, чтобы они не перепугали простецов своим видом. Потом, в Хогвартсе, ты их, возможно, увидишь уже настоящих. Не бойся, Джейн, там, куда ты отправляешься, тебя ждет еще много необычного, но ты привыкнешь к Хогвартсу и полюбишь его. Его невозможно не любить, — мистер Ллойд вновь улыбнулся.
— Мистер Ллойд… — я вдруг вспомнила, что ни разу не задала ему это вопрос, — а в каком колледже учились вы?
— Равенкло — мой родной колледж, — ответил он, указав на бронзового орла на синем поле в правой нижней четверти герба, и добавил: — Ума палата дороже злата. Ну, Джейн, тебе пора.
Я, чуть поколебавшись, в ответ обняла мистера Ллойда: этот человек не был мне родным по крови, но сделал для меня столько хорошего, сколько не сделали родные. Я тепло поблагодарила его за все и забралась в дилижанс.
Моя попутчица уже сидела там и читала. Я хотела было тотчас же познакомиться с ней, но в этот момент кучер захлопнул дверцу, а через несколько мгновений экипаж вдруг дернулся так, что меня отбросило на спинку сиденья. Еще несколько рывков точно свидетельствовали о том, что мы не едем по дороге, а поднимаемся вверх. Я очень хотела выглянуть наружу и посмотреть, что делается внизу, но, помня предупреждение мистера Ллойда, не решилась. Тогда я обратилась к девочке:
— Я думала, мы выедем из города, как обычная карета. Разве другие люди не видели, как дилижанс полетел?
Девочка посмотрела на меня.
— Нет, на дилижансах всегда есть отводящие чары.
— Какие? — переспросила я.
— Отводящие. Простецы не обращают на нас внимания.
— Понятно… Ты не первый раз летишь в Хогвартс, да?
— Да. Уже в третий. А ты, как я полагаю, впервые?
Я кивнула.
— Меня зовут Джейн. Джейн Эйр. Я жила у своих родственников и только недавно узнала, что я, оказывается, волшебница.
— А я Элен Бернс и родилась в семье волшебников.
— А что ты читаешь? — я успела рассмотреть только, что это какая-то довольно толстая книга, но не разглядела названия.
— «История Хогвартса». Я люблю эту книгу и читаю ее уже не первый раз.
— О, а я пока читала только сказки. Мне подарила их профессор Равенскрофт, когда посещала Гэйтсхэд.
— Ты познакомилась с профессором Равенскрофт? — улыбнулась Элен. — Она мой декан. Я учусь в колледже Равенкло.
— Правда? — воскликнула я. — Мистер Ллойд тоже там учился! Это наш аптекарь, я и не знала, что он волшебник, но это он рассказал про меня профессору Равенскрофт и помог мне отправиться в Хогвартс.
— Это он провожал тебя на станции?
— Да, — кивнула я. — Мои родственники, у которых я жила, ничего про меня не знают, и они совсем не любят меня, и никогда не стали бы провожать. Я счастлива, что наконец-то уехала от них.
— А я всегда очень скучаю по дому, — вздохнула Элен. — Хотя Хогвартс прекрасен, и там очень интересно учиться. Но я люблю свой дом.
— Расскажи мне о Хогвартсе. Мистер Ллойд, конечно, мне рассказывал, но я все равно боюсь, что сделаю что-нибудь не так, потому что почти ничего не знаю о волшебниках.
— Если хочешь, я могу почитать тебе «Историю».
— Конечно!
Элен читала мне почти всю дорогу, и я слушала ее с открытым ртом. Сколько необычного ждало меня, сколько нового, чудесного, ничуть не похожего на унылую, скучную жизнь в Гэйтсхэде! Никогда еще я не чувствовала себя такой счастливой! Я была уверена, что теперь все в моей жизни будет хорошо — новый дом и друзья, Элен станет моей лучшей подругой, мы будем учиться вместе — конечно, вместе, ни о каком другом колледже я и не мечтала, ведь и мистер Ллойд, и профессор Равенскрофт тоже оттуда. Когда в окне дилижанса показались огни далеких башен, я мысленно воскликнула: «Здравствуй, Хогвартс!»
Название: Чему учат в школе
Канон: "Джейн Эйр", Ш. Бронте
Автор: Morane
Бета: Kaisla
Размер: миди, 4 219 слов
Персонажи: Джейн Эйр, Элен Бернс, ОЖП и ОМП в количестве
Категория: джен
Жанр: повседневность, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: школьные будни и новые родственники
Предупреждения: Сиквел к "Джейн едет в школу". Кроссовер с «Гарри Поттером», действие происходит в Хогвартсе викторианских времен. Канонных персонажей ГП в тексте нет. Быт и нравы викторианского Хогвартса автор домысливал сам
читать дальшеМеня разбудили птичьи трели. Некоторое время я еще делала вид, что сплю, слушая, как заливается фарфоровая птичка на тумбочке одной из моих соседок по комнате, специально зачарованная кем-то из старшекурсников и служащая нам будильником. Трели умолкли и со всех сторон послышался шорох – девочки вылезали из своих постелей. Я села, продолжая держать глаза закрытыми – не потому, что не выспалась, а потому, что я делала так весь прошлый год и до сих пор не рассталась с этой привычкой. Прежде чем открыть глаза, я должна была удостовериться, что Хогвартс и наша спальня в башне Равенкло мне не приснились, что они и правда существуют, и утренняя возня моих соседок служила тому доказательством.
Когда год назад я оказалась в старинном волшебном замке, Школе магии и чародейства, когда я вошла в трапезный зал в окружении таких же новичков, как и я, когда старая шляпа на моей голове крикнула: «Равенкло!» – тогда я поверила, что чудо случилось со мной. Но еще долгое время я ложилась спать со страхом: а вдруг завтра я проснусь и обнаружу, что все еще живу в Гэйтсхеде, а Хогвартс мне лишь привиделся в горячечном бреду. Что если я все еще не оправилась от потрясения, пережитого в красной комнате, и мой рассудок помутился? Но каждый новый день убеждал меня, что мои страхи напрасны.
Кроме меня в Равенкло в тот год были приняты еще семь новичков – шесть мальчиков и одна девочка. То, что в Хогвартсе учатся вместе мальчики и девочки, казалось мне очень необычным, до сих пор я не слышала о совместных школах. Элен, ставшая моей лучшей подругой, сказала мне, что волшебников не так уж много, поэтому было бы непрактично делать две школы. Некоторые занятия у нас проходили совместно, но я слышала, что кое-кто из учителей этим недоволен. Большей же частью уроки мальчики и девочки посещали раздельно, потому что, как пояснила мне все та же Элен, бывшая для меня кем-то вроде проводника по миру волшебников, совет попечителей Школы считал, что девочкам совсем не обязательно знать сложные вещи вроде боевой магии или рецептов приготовления ядов, им стоит сосредоточиться на бытовых заклинаниях и домоводстве. Однажды я стала невольной свидетельницей спора нескольких старшекурсниц из разных колледжей с преподавателем заклинаний, девушки хотели посещать занятия вместе с юношами, чтобы узнать что-то кроме очищающих чар и зелья от простуды.
– Джейн! – от оклика Бетти, одной из моих соседок, я очнулась и поторопилась встать. Не следовало мешкать с умыванием и одеванием, чтобы не опоздать на завтрак. За этим строго следили дежурные и обо всех опозданиях докладывали декану. Наш декан, профессор Равенскрофт, хоть и не была излишне сурова, но я испытывала к ней большую симпатию и не хотела бы вызвать ее недовольство даже в малом. Профессор немного опекала меня в первые недели моего пребывания в Хогвартсе и очень поощряла мою дружбу с Элен Бернс. Она также присматривала за мной и еще несколькими учениками, остававшимися, как и я, на летние каникулы в школе. Словом, я относилась к ней очень тепло. Стоит ли упоминать, что ее предмет – а преподавала профессор Равенскрофт трансфигурацию – стал у меня любимым?
Первое время, когда я еще только привыкала к мысли о том, что я волшебница, я удивлялась всему, что видела и слышала в Хогвартсе. Оказалось, что юные волшебники изучают совсем не те науки, которые привычны для обычной английской школы. Здесь не было ни арифметики, ни литературы, ни даже закона Божьего, хотя, как рассказала мне опять же Элен, среди магов встречались и те, кто искренне верил в Бога. Церковных служб, разумеется, здесь не было тоже. Зато здесь обитали привидения – настоящие привидения! Я не на шутку испугалась, когда увидела их в первый же день в трапезном зале: память о случившемся со мной в красной комнате была еще жива, и мне стоило большого труда привыкнуть к мысли, что в Хогвартсе призраки – обычное дело, что их не стоит бояться. Даже сейчас, спустя год, я все еще относилась к ним с опаской, хотя они и правда не причиняли никому вреда, а Серая Дама, привидение нашего колледжа, даже, как я слышала, помогала равенкловцам в учебе. Я не рискнула проверить эти сведения, предпочитая во всем разбираться самой.
Учеба, на удивление, давалась мне легко, хотя я и опасалась, что буду среди отстающих, потому что совсем немного знаю о мире магии. Элен, с которой мы часто вместе готовили уроки – каждая свои, – уверила меня, что если бы во мне не было тяги к знаниям, шляпа не отправила бы меня в Равенкло.
– Ты необычайно любопытна, – заметила как-то моя подруга, после того как я целый вечер донимала ее расспросами о нравах и обычаях волшебников. – Это хорошее качество для учеников нашего колледжа, но знаешь, многое из того, о чем я рассказываю, можно узнать и из книг.
Я сконфузилась – очевидно, Элен устала от моих расспросов и деликатно намекнула мне, что в Хогвартсе не зря имеется библиотека. В библиотеку я попала в первую же неделю учебы и сразу захотела там поселиться: книги и чтение я любила и в Гэйтсхеде всегда старалась улучить минутку, чтобы уединиться с книгой. И если там я могла вызвать недовольство миссис Рид или Джона, то здесь никто не запрещал мне читать. Более того, я быстро заметила, что учеников Равенкло вообще редко можно было застать без книги, они читали даже в трапезном зале, и хотя порой учителя делали кому-то замечания, всерьез за это никого не наказывали.
Вот и сейчас я спускалась к завтраку с книгой под мышкой. Усевшись за стол рядом с Элен, я принялась за овсянку, попутно изучая «Самые необычные случаи применения заклинаний». Книга была не столько поучительной, сколько забавной, но мне непременно хотелось дочитать ее до конца. Увлекшись, я не заметила, как закончился завтрак, и очнулась только от того, что кто-то тронул меня за плечо.
– Ты успеешь дочитать это вечером, – мягко укорила меня подруга. – Занятия вот-вот начнутся, ты можешь опоздать, если не поторопишься.
Оглядев почти пустой трапезный зал, я всполошилась и почти бегом двинулась к выходу – первым занятием сегодня было Травоведение, а до теплиц еще следовало добраться. Травоведение меня не особенно увлекало, вероятно, потому что оно не могло похвастаться чудесами вроде преобразования предметов или эффектом от заклинаний, хотя кусачие кусты или дьявольские силки по-своему впечатляли. И все же я примерно и безропотно рыхлила, пересаживала, поливала и удобряла, утешая себя тем, что никакое знание не может быть лишним.
Признаться, я немного лукавила – далеко не все предметы в школьной программе вызывали у меня желание изучать их. Не особенно я любила Зельеварение, потому что никак не могла преодолеть страх и отвращение перед некоторыми ингредиентами и каждый раз внутренне содрогалась, когда нам предстояло потрошить очередных жаб или слизней. К счастью, профессор Персиваль, сухонький добродушный старичок, придерживался мнения, что юным девицам ни к чему знать его предмет в полном объеме, поэтому мы изучали лишь несложные и безопасные составы. Элен, кстати, напротив, очень любила этот предмет и была одной из лучших учениц профессора.
Еще одним не слишком любимым предметом стали для меня Предсказания. Профессор Кринн, преподававшая их, напоминала мне миссис Рид, хотя внешне вовсе не была на нее похожа. Высокая, болезненно худая, вечно одетая в черное, точно кладбищенская ворона, она была строга и неулыбчива. Ее поджатые губы и хмурый взгляд вызывали во мне душевный трепет даже на самых безобидных уроках, где мы учились разгадывать будущее по чаинкам или толковать сновидения. Но по-настоящему бояться ее я стала после одного очень памятного урока.
Традиционно занятия Предсказаниями проходили в одной из башен замка, куда мы поднимались по винтовой лестнице. Но в тот раз профессор через кого-то из старших предупредила нас, чтобы мы собрались в холле возле песочных часов всех четырех колледжей. Когда профессор подошла к нам, в ее руках был мешок, в котором что-то шевелилось. Она велела всем выйти на улицу, и последовала первой. В мешке у нее, как оказалось, была живая курица, и профессор сообщила, что сегодня мы будем изучать гадание по птичьим внутренностям. Оглянувшись, я увидела, как побледнели некоторые девочки. Профессор между тем велела всем стать кругом, чтобы наблюдать за ее действиями.
– Гадание по внутренностям животных, – говорила она, – имеет давнюю историю. Так гадали еще в древнем Шумере и Ассирии, Греции и Риме. Прорицатель вопрошал богов о будущем и узнавал их ответ по внутренностям принесенной жертвы. Часто живот вспарывали еще живой жертве, но нам сейчас достаточно и мертвой, – с этими словами профессор свернула курице шею. Кто-то вскрикнул, и профессор недовольно заметила: – Попрошу обойтись без обмороков и истерик, юные леди.
Затем она извлекла из своего одеяния нож, попутно отметив, что по правилам следует пользоваться специальным ритуальным ножом, но поскольку мы не древние жрецы, то для демонстрации сойдет и обычный. Ножом она рассекла птице грудную клетку и распорола живот, а затем, отложив его в сторону, аккуратно раскрыла разрез, чтобы стали видны внутренности птицы. Несколько девочек попятились, я же застыла камнем.
– Подойдите ближе, сударыни, – непререкаемым тоном заявила профессор.
Никогда прежде я не видела, как убивают и потрошат птицу или зверя, и зрелище этого повергло меня в шок.
– Смотрите и слушайте, – снова повелела профессор. – По состоянию внутренних органов, прежде всего печени, сердца, легких, селезенки и кишок, прорицатель судит о благоприятном или неблагоприятном будущем. Каждый орган отделяется, – с этими словами профессор снова воспользовалась ножом, вырезав распотрошенной курице сердце, – и осматривается. Значение имеет все: цвет и размер органа, – она протянула нам руку с птичьим сердцем, чтобы мы могли лучше разглядеть эти цвет и размер, – наличие или отсутствие изъянов или заболеваний, даже наличие паразитов в кишках. – Кишки также были извлечены на свет и продемонстрированы нам со всех сторон. Кто-то из девочек не выдержал и, всхлипнув, кинулся бежать. Еще несколько, судя по их нездоровому виду, с трудом сдерживали тошноту. Мне тоже было нехорошо – и от омерзительного вида вывороченного птичьего нутра, и от ужасного запаха, исходившего от кишков и прочих внутренностей.
– На основании осмотра прорицатель делает заключение, если прогноз неясен, гадание повторяется. Все останки после этого должны быть сожжены, – профессор подвела итог и оглядела учениц. – На сегодня закончим. Вы можете вернуться в замок.
Я не запомнила, как добралась до своей комнаты в башне Равенкло. Меня мутило, и горло перехватывало от спазмов. В голове не укладывалось: неужели волшебникам приходилось делать такое? Магия перестала казаться мне сказкой, мелькнула даже мысль – так ли хочу я становиться волшебницей? Обед я пропустила, не в силах думать о еде. Как оказалось, не я одна. В спальню вернулась Бетти и рассказала, что многим девочкам пришлось обратиться в Больничное крыло, так как они очень плохо себя чувствовали. Чуть позже заглянула обеспокоенная Элен, узнать, не случилось ли со мной чего. Услышав от нас с Бетти о сегодняшнем уроке Предсказаний, она вздохнула:
– О, я понимаю… Это действительно очень неприятно и пугающе. Мне тоже было худо после такого занятия. Я слышала от декана, что профессора Кринн уже не раз просили исключить эту тему из ее уроков, потому что ученицы потом несколько дней приходят в себя, но профессор почему-то отказывается. Я схожу к целительнице и попрошу у нее для вас успокаивающего зелья. Пожалуйста, постарайтесь забыть об этом, уверяю, никто не станет заставлять вас проделывать подобное самим. Хотя бы в этом профессор Кринн милосердна.
Я промолчала, про себя думая, что отныне никто не заставит меня считать профессора Кринн милосердной, напротив, я начала испытывать к этой даме еще больше неприязни, хотя и старалась не показывать этого на ее занятиях. К счастью, Элен оказалась права, других таких ужасных уроков у нас больше не было. Но все же увиденное так впечатлило меня, что еще долгое время я плохо спала. Мне снилась профессор Кринн, которая превращалась в большую черную птицу, и, вспарывая себе живот клювом, доставала из него собственные внутренности, раскладывала их на камнях и хриплым каркающим голосом объясняла, что нужно правильно все осмотреть. А потом мы должны были повторить за ней и извлечь внутренности друг друга, чтобы предсказать будущее. Я просыпалась в ледяном поту и со страхом ощупывала свой живот, чтобы убедиться, что он цел и мои сердце и печень на месте. Очевидно, Бетти тоже мучили кошмары, потому что часто я слышала по ночам ее плач. Нам потребовалось время и вмешательство декана Равенскрофт, чтобы хоть как-то успокоиться и перестать видеть эти кошмарные сны, но с тех пор Предсказания стали для меня тяжкой повинностью.
На мое счастье, на других предметах нам не приходилось делать ничего неприятного или ужасающего: на трансфигурации профессор Равенскрофт показывала нам, как преобразовывать одни предметы в другие, и иногда это бывало даже забавно, когда у книги, трансфигурированной из мыши, оставались четыре лапки, и она стремилась на них убежать, или у чернильницы топорщились ежиные иголки. С гордостью я могу сказать, что у меня подобные огрехи случались редко, и чаще всего профессор смотрела на результаты моих преобразований с благосклонной улыбкой. Вот и сегодня я вполне успешно выполнила все задания, справившись с ними одной из первых, и получила в награду несколько баллов для своего колледжа.
– Мисс Эйр, – обратилась ко мне профессор, после того как все ученицы успешно завершили свои превращения и записали домашнее задание, – будьте добры, зайдите ко мне, когда закончатся ваши утренние занятия.
– Да, мэм, – отозвалась я, не решившись спросить, для чего профессор меня приглашает. Любопытство терзало меня все оставшиеся два урока, да так сильно, что я не очень внимательно слушала профессора Трэверса, рассказывающего нам об истории магического мира, и, вероятно, схлопотала бы замечание, если бы Бетти меня вовремя не толкнула локтем.
Съев свой обед так быстро, как только позволяли приличия, я сказала Элен, что иду к декану и убежала. Профессор ждала меня в своем кабинете и любезно пригласила сесть, когда я вошла.
– Мисс Эйр, для начала я хочу сказать вам, чтобы вы не волновались – я попросила вас прийти не для того, чтобы в чем-то упрекать. Дело касается вас и вашей семьи.
– Но у меня нет семьи, мэм, – удивленно проговорила я. – Или вы имеете в виду семью миссис Рид, моей тети?
– Отчасти, мисс Эйр. Видите ли, вчера я получила письмо от мистера Эдриана Ллойда, вы с ним знакомы. Он иногда интересуется вашими успехами, и я, конечно, сообщаю ему, что вы очень прилежная и трудолюбивая ученица.
– Благодарю, мэм, – я почувствовала, как к моим щекам прилила краска от этой похвалы.
– Но вчерашнее письмо он написал не только поэтому. Мисс Эйр, вы говорили мне, что совсем ничего не знаете о родственниках вашего отца?
– Совсем ничего, мэм.
– А между тем, они интересуются вами. Точнее, один родственник. Мистер Ллойд пишет, что несколько месяцев назад в Гэйтсхед приезжал некий джентльмен, мистер Эйр. Он назвался братом вашего отца и спрашивал у миссис Рид о вас.
– О! – я не знала, что мне на это ответить. Ни о каком дяде я никогда не слышала, но почему бы ему не быть?
– Ваша тетя, по словам мистера Ллойда, сообщила мистеру Эйру, что вы учитесь в школе далеко от их поместья, и она не знает вашего точного адреса. Очевидно, мистер Эйр хотел забрать вас с собой, но по каким-то причинам не мог надолго задержаться в Англии и уехал, не успев вас разыскать. Обо всем этом мистеру Ллойду рассказала некая Бесси, прислуга вашей тети.
– Она была нашей няней, мэм.
– К сожалению, мистер Ллойд долго не посещал дом вашей тети, так что когда он узнал о том, что ваш дядя вас разыскивал, с того визита прошло уже много времени. Мистер Ллойд был так любезен, что предложил попробовать разыскать теперь уже мистера Эйра. Если вы этого захотите, конечно.
Найти моего дядю? Родного дядю? Еще год назад я, не задумываясь, заявила бы, что, конечно, хочу. Но сейчас, когда у меня был Хогвартс…
Видя мое замешательство, профессор Равенскрофт предложила:
– Вы можете подумать об этом и дать ответ позже, мисс Эйр. Обратитесь ко мне в любом случае.
– Хорошо, мэм. Спасибо вам, профессор.
– Вы можете идти, Джейн.
Признаюсь, то, что рассказала мне профессор Равенскрофт, меня взволновало. У меня есть дядя, который меня ищет! У меня, которая считала себя круглой сиротой, никому не нужной, есть близкий родственник! Какой он, мой дядя? Добр ли он? Станет ли он любить меня, если мы все-таки встретимся? А вдруг он такой же, как миссис Рид? Вдруг он будет так же холоден и строг со мной? И что же тогда делать с моей учебой в Хогвартсе? Согласится ли он оставить меня здесь или велит покинуть школу? А если согласится, должна ли я рассказать ему правду о себе? От миссис Рид я знала, что мой отец был пастором, а что если этот дядя тоже пастор? Как он отнесется к колдунье? Ни на один из этих вопросов у меня не было ответа, и это будоражило мой разум, мешая думать о чем-то другом. Уроки я в этот вечер сделала кое-как, полностью поглощенная совершенно иными мыслями. Элен заметила мое рассеянное состояние и спросила, позволено ли ей будет узнать, что меня так растревожило?
Конечно, я все ей рассказала – кто еще, как не лучшая подруга, мог бы дать мне совет и подсказать выход?
– Но разве это не замечательно? – спросила Элен, когда я сообщила о дяде. – Разве не прекрасно, что у тебя появится близкий, родной человек?
– А если он не станет мне близким? Если он окажется таким же противным, как миссис Рид? А вдруг у него есть семья, и она будет недовольна появлением какой-то бедной родственницы? Я не хочу снова чувствовать себя лишней и презираемой людьми, с которыми живу. Я не хочу, чтобы снова было так, как в Гэйтсхеде.
– Ты не сможешь этого узнать, пока не познакомишься с ним. Если этот мистер Ллойд разыщет твоего дядю, ты можешь написать ему. Вы обменяетесь письмами, и, возможно, по письму легче будет сложить о нем представление. Если он тебе не понравится, ты можешь отказаться от его опеки.
– Я думаю, что если он захочет стать моим опекуном, тетя с радостью на это согласится. Ты же знаешь, я для нее обуза, даже сейчас, когда мы с ней находимся за сотни миль друг от друга.
– И все же, я советовала бы тебе согласиться. Возможно, ты приобретешь намного больше, чем ожидаешь. – Элен ласково погладила меня по руке.
Я была благодарна ей за поддержку, но все еще не могла принять решение. В таких сомнениях я пребывала еще несколько дней, и мы с Элен еще пару раз говорили об этом. В конце концов, я решилась. После очередного урок трансфигурации я подошла к профессору Равенскрофт и сообщила, что хотела бы, чтобы мистер Ллойд, если ему будет не трудно, нашел моего дядю. Профессор ответила, что известит мистера Ллойда как можно скорее, но предупредила меня, что ожидание может затянуться. Я сказала, что готова ждать.
Теперь дни для меня потекли медленнее. Я по-прежнему посещала все занятия, готовила уроки вместе с Элен, подолгу просиживала в библиотеке за книгами, но все это время я не переставала гадать о том, что же будет со мной, когда мистер Ллойд разыщет моего дядю. Эти мысли настолько занимали меня, что я даже начала задумываться, а не попробовать ли мне реализовать на практике свои знания о предсказаниях будущего. Не на птичьих внутренностях, конечно, на чем-то более безобидном и менее пугающем. Я поделилась этой мыслью с Элен, и мы вместе почти час хихикали, воображая, как я буду гадать. На одном из ужинов я позаботилась припрятать свою чашку с остатками чая, и, вооружившись учебником, мы с Элен спрятались от всех в одном из пустых классов. Тщетно я пыталась разглядеть в рисунке чаинок свое будущее: то ли чаинки образовали узор, который не упоминался в учебнике, то ли – и это было намного вернее – я была такой плохой предсказательницей. Элен тоже не смогла ничего разглядеть в бессмысленном узоре чаинок, и мы довольно быстро прекратили свое занятие, отставив чашку в сторону.
Профессор Равенскрофт оказалась права, и ожидание действительно затянулось. Проходили недели, а никаких известий ни от мистера Ллойда, ни от моего дяди не поступало. Мое волнение немного улеглось, и я уже гораздо спокойнее относилась к мысли об обретении нового родственника. А может быть, думала я, его и вовсе не удастся разыскать. Хотя Элен говорила, что у волшебников есть свои методы, я все же заставила себя не слишком надеяться на удачу. В конце концов сейчас я не чувствовала себя одинокой, как чувствовала в Гэйтсхеде – у меня были друзья, и я была окружена людьми такими же, как и я сама.
Я вновь обратила все свое внимание на учебу и занялась уроками с прежним прилежанием. Преподаватели по-прежнему отмечали мое усердие, приносившее колледжу Равенкло баллы почти ежедневно. Чем бы ни закончилась история с дядей, решила я, я должна хорошо учиться. Возможно, мне придется заботиться о себе самостоятельно, и хорошее образование станет мне подмогой. Вероятно, кто-то сказал бы, что это были слишком взрослые и серьезные мысли для двенадцатилетней девочки, но моя жизнь складывалась так, что мне редко приходилось думать о забавах.
Меж тем приближалось Рождество, и многие ученики собирались покинуть Хогвартс, чтобы отправиться домой на праздники. В один из дней, когда мы с Элен прогуливались после занятий на свежем воздухе, она обратилась ко мне:
– Джейн, что ты скажешь, если я приглашу тебя провести Рождество со мной и моей семьей?
Это приглашение было настолько неожиданным, что я не сразу нашлась с ответом, а когда нашлась, то долго и горячо благодарила Элен за приглашение и, конечно, согласилась. Меня снедало любопытство: я никогда не видела других взрослых волшебников, кроме наших преподавателей и не могла представить, как живут волшебные семьи.
– У меня очень простая семья, – улыбнулась Элен. – Они с радостью примут тебя, я уже договорилась с мамой. И мои сестры очень хотят с тобой познакомиться, я часто пишу им о тебе.
Я знала, что у Элен есть три младших сестры, одна из которых вот-вот должна была пойти в Хогвартс.
– Элен, мне, наверное, следует приготовить рождественские подарки? Тогда мне нужна твоя помощь…
В оставшиеся до каникул дни я почти все свободное время посвятила подаркам. Купить их я не могла, так что решила, что просто зачарую что-нибудь по мере своих сил.
До дома Элен, а точнее до города ***, из которого я в прошлом году начала свое путешествие в Хогвартс, мы снова добирались на карете с фестралами. Элен видела их настоящий облик, потому что в детстве на ее глазах умер младший братик. Она описала мне фестралов, и по ее рассказу я решила, что не так уж много потеряла, не видя их по-настоящему.
Дома у Элен меня приняли так тепло и сердечно, как никогда не принимали в Гэйтсхеде. Отец Элен, добродушный и очень приятный джентльмен, расспрашивал меня о моих родственниках и сказал, что никогда не слышал о волшебниках с фамилий Эйр, так что, вероятно, мой дядя тоже окажется простецом. Но, возможно, это совсем не помешает ему быть хорошим человеком, сказал мистер Бернс, утешая меня. Миссис Бернс, на которую Элен была очень похожа, оказалась чудесной женщиной и любящей матерью. Она обнимала меня так же крепко, как обнимала Элен, и я почувствовала, как от такой ласки на мои глаза набегают невольные слезы.
Младшие сестренки, Роза, Кэтти и Эбби, вовсю старались меня развлечь, и вместе с этой семьей я провела одни из лучших дней в своей пока еще короткой жизни. Время пролетело так незаметно, что когда мистер Бернс сказал, что назавтра нам надо отправляться в Хогвартс, мы были очень удивлены: неужели прошло почти две недели?
А в Хогвартсе меня ожидал сюрприз. Профессор Равенскрофт встретила нас с Элен в холле и с улыбкой сообщила мне, что как только я отдохну с дороги, она ждет меня в своих комнатах. Надо ли говорить, что отдохнула я очень быстро? Мне не терпелось узнать, есть ли какие-то новости о моем дяде. Впрочем, судя по лицу профессора, я была почти уверена, что они есть.
В комнатах профессора меня ждали не просто новости – меня ждал мистер Ллойд! Я с радостью поприветствовала его, этого человека я могла считать одним из своих благодетелей, а возможно, даже друзей. Профессор пригласила нас выпить чаю, а уж после чая мистер Ллойд поделился со мной тем, что смог узнать.
– Ваш дядя, мисс Эйр, живет не в Англии, поэтому мне так долго не удавалось его найти. Но все же счастливый случай помог, и я его разыскал. Я написал ему и сообщил, что вы живы-здоровы и действительно учитесь в школе, а также о том, что вас известили о его попытке вас найти. Он прислал в ответ очень располагающее письмо, сообщив мне, что хотел бы удочерить вас, так как не имеет своей семьи, а вы стали бы ему дочерью и наследницей. Как я понял, ваш дядя отнюдь не беден. В письме была еще записочка для вас, и я привез ее. Там указан обратный адрес, так что вы теперь можете вступить в переписку с вашим дядей и без моего посредничества. Если хотите знать мое мнение, дамы, мистер Эйр кажется весьма добропорядочным человеком, и вы поступите правильно, если встретитесь с ним, мисс Эйр. Ну что, надеюсь, я порадовал вас новостями?
– Конечно, мистер Ллойд! Я так благодарна вам за все, что вы делаете для меня.
– Ну что вы, мисс Эйр. Вы прелестная юная леди, и мне доставляет удовольствие помогать вам.
– Я думаю, мы отпустим мисс Эйр, Эдриан. Она наверняка хочет поскорее прочитать записку от дяди, не так ли, Джейн?
– Спасибо, профессор. С вашего разрешения, я пойду.
Я не утерпела и развернула письмо еще в коридоре. Дядя писал то же самое, что уже рассказал мне мистер Ллойд. Что он брат моего отца, живет на континенте и хотел бы удочерить меня, так как у него нет семьи, а я сирота.
Я прижала письмо к груди: неужели у меня все-таки появится семья? Но если дядя хочет меня удочерить, он, наверное, захочет и увезти меня с собой? А как же Хогвартс? За те полтора года, что я провела в нем, я поняла, что люблю его, и не хочу покидать, по крайней мере, так скоро. Смогу ли я объяснить это дяде? Я задумалась. Что мне делать, если передо мной встанет выбор – семья или Хогвартс? Изо всех сил я пожелала, чтобы мой дядя оказался добрым человеком и разрешил мне остаться в школе. А к нему я приезжала бы на летние каникулы. Наверное, мне стоит написать ему об этом, решила я. Да, так и сделаю. Я напишу ему и расскажу о себе. И пообещаю приехать летом. Или, возможно, приедет он сам, ведь если он и впрямь собрался меня удочерить, ему нужно будет уладить формальности с миссис Рид. И тогда мы встретимся. Может быть, я даже смогу показать ему Хогвартс.
С этими мыслями я наконец поднялась в башню Равенкло. Элен, ожидавшая меня в гостиной, с волнением спросила:
– Ну, что, Джейн, какие у тебя новости?
Улыбнувшись ей, я ответила:
– Самые лучшие, какие только могут быть.
Продолжение следует...